Директору МОУ «Школа №3»
г. Жуковского Московской области
Рясному Льву Николаевичу
Полянской Екатерины Олеговны

ЗАЯВЛЕНИЕ

Ознакомившись с письмом семьи Пигиных от 4 февраля 2010 года,  со всей ответственностью утверждаю, что оно, как и предыдущее, носит клеветнический характер и является оскорблением моей чести и достоинства.

На заявление от 24 января 2010 г. я письменно ответила 26 января 2010 г., поэтому не буду повторяться.

Остановлюсь подробнее на теме суицида, т.к. Пигины В.Е. и Л.В. обвиняют меня в «муссировании суицидальных тем на уроках русского языка».

Я затронула тему самоубийства при общении с 5-А классом ЕДИНСТВЕННЫЙ раз, а именно 10 декабря 2009 г., по следующему поводу. В этот день ученик 5-А класса Беляев Егор не пришел в школу по причине конфликта с одноклассником Сергевчевым Григорием, который по той же причине отсутствовал на занятиях. (К слову, упомянутый конфликт давно нейтрализован и в настоящем последствий не имеет). По классу распространился слух, что Беляев Егор дома устроил истерику, заперся в комнате и кричал, что покончит с собой.

5-А класс в целом, как и Беляев Егор в частности, отличается большой эмоциональностью и импульсивностью, и разговоры мгновенно разнеслись по школе. Как классный руководитель, учитель и человек, я не могла не поговорить с детьми о НЕДОПУСТИМОСТИ подобного легкомыслия. Я сказала, что разговорами о самоубийстве нельзя играть, что у легковесных слов могут быть слишком страшные последствия. Я подчеркивала, что не только говорить, но даже думать о таких вещах не следует. Именно в этой ситуации (и это, как оказалось, было моей ошибкой) я упомянула о трагическом событии, происшедшем 22 мая 2003 года с девочкой из  11 класса школы №7, где я тогда работала.

Вечером того же дня я общалась по телефону с родителями Сергевчева Г. и Беляева Е. На следующий день, 11 января 2009 г., оба ребенка были в школе, и ситуация стала нормализоваться.

В дальнейшем я НИКОГДА не обращалась к теме самоубийства при общении с 5-А классом. Я подчеркиваю, что не «случай суицидальной угрозы» был последствием моих разговоров на эту тему (как сказано в письме от 24 января 2010 г.), а, НАПРОТИВ, мой ЕДИНСТВЕННЫЙ подобный разговор был следствием упомянутой угрозы.

Добавлю, ни для кого не секрет, что дети в настоящее время получают массу негативной информации из разных источников и активно делятся ею с окружающими. В частности, учеником 5-А класса Жуковым Егором была сделана попытка затронуть тему якобы грядущего в 2012 году конца света (что неудивительно после выхода на экраны соответствующего фильма). Разговор я не поддержала, сказав, что с нами будет то, во что мы верим.

«Муссирование суицидальных тем» действительно стало производиться последние две недели по инициативе группы родителей, но к моему общению с детьми это отношения не имеет.

Меня глубоко возмутило использование супругами Пигиными в спекулятивных целях трагедии, происшедшей 3 февраля 2010 г. с учеником 7-Б класса школы №3.

Да, я, как и другие учителя, преподавала и преподаю в 7-Б классе, где обучался Даниил Бойко, что абсолютно не является основанием для обвинений в мой адрес. (Вообще-то, подобные обвинения можно предъявлять любому человеку только после соответствующего решения суда.) В школе 4-го февраля 2010 года работал следователь и, насколько мне известно, оснований для обвинения  как меня, так и других учителей школы найдено не было.

4 и 6 февраля 2010 года я проводила уроки русского языка и литературы в 7-Б классе. Класс полноценно работал (насколько это было возможно в сложившейся ситуации) и ни у кого из учащихся не возникло мысли как-либо связать происшедшую трагедию с моим преподаванием и моим именем. Я полагаю, что ученики, с которыми я работаю третий год, лучше знакомы с ситуацией, чем супруги Пигины, использующие чужое горе в сомнительных целях.

Что касается «морального и физического преследования» мною ученика 5-А класса Пигина Артема, то это легенда, рожденная, развиваемая и распространяемая семьей Пигиных.

В течение первого полугодия не было даже намека на конфликтную ситуацию с данным  ребенком. Его успеваемость и поведение НА УРОКАХ не вызывали никаких нареканий. Отказ Артема Пигина от участия в классных мероприятиях не вызывал у меня ни опасений, ни негативных эмоций, поскольку я всегда признавала за детьми право на свободу выбора.

На этом фоне я была удивлена, узнав, что Артем примкнул к группе одноклассников, активно преследовавших нового ученика Игнахина Давида. Я информировала об этом родителей Пигина Артема по телефону 16 января 2010 года и с этого момента стала восприниматься семьей Пигиных как заклятый враг. Подробнее этот этап взаимоотношений с Артемом и его родителями изложен в моем заявлении от 26 января 2010 года.

После того как по инициативе супругов Пигиных было написано на имя директора школы письмо от 24 января 2010, содержащее клевету и оскорбления в мой адрес, родители Артема, по-видимому, стали ждать от меня агрессии в адрес ребенка и видеть ее проявления там, где ее и близко нет.

Так, во вторник, 2 февраля 2010 года, в присутствии директора, завуча и председателя методобъединения словесников Л.В. Пигина обвинила меня в том, что я накануне «гонялась по всей школе» за ее сыном, «стегала» его шарфом и целую перемену не выпускала из туалета. Я просила запротоколировать данные слова, оскорбляющие мое достоинство и не имеющие отношения к реальности.

В реальности я действительно ходила по школе в сопровождении группы девочек 5-А и искала ученика 7-А класса Сорокина Михаила, забывшего в моем кабинете после первого урока свой шарф. Не найдя Сорокина Михаила, я в результате отдала шарф его одноклассникам. Артема Пигина я действительно хотела видеть, чтобы узнать причину пропуска им моих уроков в субботу, 30 января 2010 г.

Пообщаться с Артемом на перемене мне не удалось, т.к., издали увидев меня, он убежал. Если верить Л.В. Пигиной, он спрятался от меня в туалете на первом этаже. После звонка на урок я увидела Пигина Артема, бегущего со стороны раздевалки к лестнице на второй этаж. Я позвала его, но он пробежал мимо, крикнув, что у него английский язык. На уроке русского языка (4-ом по счету) я сказала Артему, что мне смешно, что он бегает по школе от классного руководителя.

Я не могу сказать, кто исказил информацию: Артем или его родители, но миф о «моральном и физическом преследовании» ребенка, видимо, стал причиной дальнейших событий. 4-го февраля, в четверг, узнав о произошедшей в школе трагедии, Л.В. Пигина в буквальном смысле слова ворвалась в мой кабинет на втором уроке и велела Артему собирать вещи и идти за ней. Также она обратилась к ученикам 5-А с призывом уйти с урока. Ученики были явно шокированы случившимся, но, к счастью, остались на месте.

О данном противоправном поступке Л.В. Пигиной я сообщила завучу школы №3 Н.Н.Моисеевой в докладной записке.

5 и 6 февраля, в пятницу и субботу, Артем Пигин не посещал моих уроков, а во время остальных уроков Л.В. Пигина находилась в коридоре около дверей кабинета, в котором в данный момент обучался ее сын. На переменах она также находилась около 5-А класса. Полагаю, что поведение Л.В. Пигиной оказывает на детей несравненно большее негативное воздействие, чем мои уроки.

Прилагаю выписку из классного журнала с отметками Пигина Артема по моим предметам за истекшие три с половиной недели третьей четверти.

Русский язык  5 4 5 5 5 4 4 4 4 4 (Две последние отметки за городскую контрольную работу от 02.02.2010)

Литература    5 5 5 5

Уважаемый Лев Николаевич!

В связи со сложившейся ситуацией настойчиво прошу ускорить проведение классного собрания в 5-А классе, причем с обязательным присутствием ВСЕХ родителей этого класса и, желательно, других педагогов-предметников. Предлагаю пригласить на собрание родительские комитеты 5-Б, 7-А и 7-Б классов, чтобы составить объективное мнение о моей работе.

Прошу Вас как директора школы принять скорейшие меры по защите моей чести и достоинства. Предыдущие два года моей работы в Вашей школе, по-моему, должны были показать, какова я и на что способна.

Полянская Е.О.

07.02.2010